Власть маски - Страница 41

— Вы невыносимый лжец, Эдуардо, — снова вмешалась Агнесса, — подставляете мальчика, который вам ничего плохого не сделал. Разве он мог поднять руку на человека, которого любила его мать. Вы ничего не понимаете.

— Возможно, — согласился Линдси, — но господин Дронго готов подозревать даже меня, хотя ясно, что мне смерть Моничелли нужна была менее всего. Он не сделал мне ничего плохого.

— Но вы его тоже не любили, — неожиданно сказал Дронго, — ведь вам вообще не нравятся все, как вы говорите, плейбои?

— Не нужно так категорично. Я просто не понимаю мужчин, которые часто меняют женщин. Непостоянство в любви — признак непостоянства в жизни. Без постоянных приоритетов трудно жить.

— Он еще нам дает советы, — удивился Горлач, — сам спит с кем попало, а нам дает советы, как себя вести.

— Я с вами не разговаривал, мистер Горлач, — учтиво заметил Линдси. — На вашем месте я бы молчал. Вы вообще образец настоящего плейбоя. Совмещаете приятное с полезным. Красивая женщина и куча денег при ней.

— Ах ты мерзавец, — разозлился Горлач, — я сейчас тебя прибью. Ты еще смеешь давать мне советы.

Он поднялся со своего места и двинулся к Линдси. Дронго встал между ними.

— Спокойно, — посоветовал он Горлачу, — вы сами нарвались на подобный ответ. Не нужно никогда и никого оскорблять.

— Пошел он к черту, — проворчал Горлач, но снова уселся на место.

— Я вижу, что вызываю у вас непонятное раздражение, — спокойно заметил Линдси, — значит, мне пора удалиться. И не нужно так драматизировать все события, происходящие на этом чудесном острове. Моничелли прекрасно прожил свою жизнь. Я думаю, ему будет весело и в аду, куда он несомненно попадет.

Линдси поднялся и вышел из комнаты. Его шаги были почти неслышны на лестнице. Горлач проводил его угрюмым взглядом.

— У меня разболелась голова, — вздохнула Агнесса, — я пойду посмотрю, как чувствует себя Кристин. — Она встала.

Агнесса вышла из комнаты. Дронго с Горлачом остались вдвоем. Дронго налил себе воды.

— Нервничаете? — спросил его по-русски Горлач. — Правильно делаете. Только вы не беспокойтесь. Ничего особого не произойдет. Я вам уже говорил. Здесь в полиции работают сплошные олухи. Это вам не американская полиция и даже не наша родная милиция в Киеве. Все равно ничего не поймут и ничего не найдут. Приедут и уедут. У них на острове не бывает убийств и тяжелых преступлений. Здесь масса мелких воришек обирают зазевавшихся туристов. Вот и все преступления.

Горлач взял бутылку виски и налил себе. Затем, не разбавляя и не кладя лед, залпом выпил.

— Будете допрашивать и меня тоже?

— Конечно, буду. Вы тоже выходили на пляж. Я видел запись.

— Ну и что? Мне вообще нравится здесь гулять. Красивое место, хороший пляж. Если вы думаете, что я убил несчастного Моничелли, то ошибаетесь. Я не его родственник. У меня с ним не было ничего общего.

— Разве? — спросил Дронго. — Я слышал сегодня, как вы спорили с ним, пытаясь уговорить его стать вашим компаньоном.

— Он не согласился, — отмахнулся Горлач, — вы же сами все слышали за обедом. Сгорел мой проект синим пламенем. А я, дурак, все расписал для Кристин, думал уговорить ее. И вот такое несчастье. Вы же умный человек и должны понимать, что его смерть была мне совсем не нужна. Сейчас его жена не в том состоянии, чтобы рассмотреть мой план. И очень жаль. План великолепный. Можно было заработать кучу денег.

— Вы считаете, что находитесь вне подозрений? — спросил Дронго. — Я бы на вашем месте так не считал. Ведь вы присутствовали за обедом, когда Кристин сказала, что может изменить завещание. По этому новому завещанию Юхан исключался из наследников списка. И тогда оставались Моничелли и сестра Кристин Агнесса, близкий вам человек. А теперь, после неожиданной смерти Моничелли, осталось только два человека. Агнесса и Юхан. Неплохой расклад, Горлач, вы не находите?

— Очень неплохой, — согласился, не моргнув глазом, Горлач, — только ко мне он не имеет никакого отношения. Я не могу получить деньги Агнессы хотя бы потому, что я еще женат.

— В Америке нетрудно получить развод, — возразил Дронго, — и жениться второй раз. На очень богатой женщине.

— Но для этого Кристин должна умереть, — сказал Горлач, глядя в глаза своему собеседнику.

— Да, — согласился Дронго, — чтобы вы стали богатым человеком, она должна умереть.

Они молча смотрели друг другу в глаза. Первым не выдержал Горлач.

— Какой-то дурацкий разговор, — вздохнул он, отводя глаза. — Это все из-за смерти бедного Моничелли. Такая глупая смерть. Какой-то дурак ударил его ножом. Вполне возможно, что это какой-нибудь местный наркоман. Здесь такие водятся в изобилии.

— Вы не верите, что они повздорили с Юханом?

— Не знаю. Мне все равно. Это не мое дело. Пусть даже если они и поругались. Пусть Кристин решает, кто виноват.

Горлач начал искать сигару. Дронго вспомнил про его палец. Он протянул руку и схватил своего собеседника за ладонь, поворачивая его к себе.

— Что у вас с пальцем? — спросил Дронго.

— Порезался, — попытался вырвать ладонь Горлач, но Дронго крепко держал его. — Только не думайте, что я порезался о тот самый нож, которым ударили Моничелли, — глумливо улыбнулся Горлач. — Я его не убивал.

— Вы давно курите сигары?

— Я уже давно состоятельный человек, — отрезал Горлач, — лет пятнадцать.

— Не сомневаюсь. Вы все стали состоятельными сразу после распада Советского Союза. Набросились на все, как саранча, и ободрали остатки огромной и богатой страны.